В-третьих, знание имеет удивительное свойство, раз возникнув, приобретать как бы собственную жизнь и логику развития, независи­мые от воли и желания людей. Например, натуральный ряд чисел был известен еще в античности, а различные его закономерности матема­тики продолжали открывать спустя столетия и даже тысячелетия. За­коны классической ньютоновской механики подвергаются уточне­нию и математической переформулировке по сию пору. Открытия в науке много раз совершались одновременно в разных уголках земно­го шара учеными, не знавшими о существовании друг друга Воисти­ну мир знания является каким-то особым миром («третьим миром» — в терминологии К. Поппера, наряду с миром физических процессов и миром психических состояний), словно призывающим под свои зна­мена познающего индивида и повелевающего, что, как и в какой по­следовательности им должно быть познано.

В-четвертых, многие видные ученые и художники искренне верят, что научные открытия и художественные произведения не выдумыва­ются и не изобретаются ими, а как бы уже существуют в особом «про­странстве мысли» или «ландшафте смысла». Посредством их творчес­ких усилий они лишь раскрываются для подлунного мира.

По его собственному свидетельству, которому у нас нет оснований не доверять, Моцарт мог слышать сразу и целиком все музыкальное произ­ведение, как бы сверхвременно и сверхфизически переживая его идею (или эйдос). ПА Флоренский был способен видеть сразу весь матема­тический ряд Фурье. По свидетельству химика Кекуле, открывшего бензольное кольцо, оно приснилось ему ночью в образе змеи, кусающей свой хвост. Точно также многие большие поэты убеждены, что ничего не сочиняют от себя и что идея создаваемого ими стихотворения уже как бы существует в каком-то особом пространстве, а их творческое дело — дать ей сквозь себя объективно сказаться, как бы позволить органично «истечь» в мир в соответствующих земных словах, ритмах и рифмах. СА Есенин именовал себя «божьей дудкой»; М.И. Цветаева подчерки­вала, что вынашивает стихотворение какживого ребенка; У. Блейк гово­рил, что лишь записывает то, что посылается ему свыше.

Все вышеприведенные факты объясняют удивительную живучесть платонического подхода к сущности знания в науке и философии. Так, знание может трактоваться как сфера божественного бытия и божест­венного слова — как Царство Христа-Логоса — в рамках различных ва­риантов христианской гносеологии. В этом случае мир истинного боже­ственного знания выступает и в роли онтологической основы существования мира материальных вещей (вспомните знаменитое нача­ло Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово .»), и как источник ра­зумности индивидуальной человеческой души (тезис о человеке как об­разе Божием), и как цель познавательных стремлений человека и всего человечества в целом (обретение Живой Истины Христа в Царствии Не­бесном), и, наконец, как условие гносеологического согласования мира вещей и мира идей, когда мы имеем дело с обыденным, научным или техническим знанием.

Кроме христианских существует довольно большое разнообразие пантеистических платонических подходов к знанию в духе «филосо­фии тождества» Шеллинга или гегелевского панлогизма, когда Бог, рассматриваемый как идеальное естество мира или как абсолютная логическая идея, исторически раскрывает свою сущность в актах че­ловеческого познания и творчества и в нем же достигает полноты сво­его самопознания и самоосуществления.

Но платонизм не есть только достояние философского умозре­ния. Взгляд на знание и на бытие фундаментальных идей как на осо­бую реальность разделяли и разделяют крупнейшие ученые из разных научных областей знания. Платониками были математик, основопо­ложник теории множеств Г Кантор, логики. Фреге, физик В. Гёйзенберг, биолог АА Любищев. Типично платоническими являются се­годня теория «семантической вселенной» В.В. Налимова, разного рода гипотезы информационных и психических полей во Вселенной. В некотором роде платонизм не менее популярен среди ученых, осо­бенно математиков, чем реалистические теоретико-познавательные установки.