Мазохизм, подобно садизму, выходит за рамки человеческой сексуальности и, будучи связанным с личностью, демонстрирует очень сложные и разнообразные источники своего развития. Это девиационная форма, которая очень редко становится предметом судебного разбирательства. Потребности обычно удовлетворяются в рамках союза с партнером, подходящим в психологическом плане для реализации проявляемых ожиданий. Наблюдения показывают, что союзы между лицами, наделенными садистскими и мазохистскими чертами, бывают очень прочными и взаимодополняющими. Они, как правило, не обращаются за помощью и советом, хорошо чувствуют себя вместе, обоюдно удовлетворяя свои потребности. У других садистские и мазохистские черты проявляются одновременно. В таком случае имеют место более сложные комбинации индивидуальных особенностей и партнерских связей.

Маркиз де Сад не был первым, кто получал наслаждение, мучая других, коего заслуги на этой ниве, отраженные к тому же и в книгах его же авторства, были столь велики, а литературные труды столь значительны, что именно в его честь весь этот беспредел и назвали садизмом. Аналогичным образом мазохизм «породил» в конце прошлого столетия австриец Л. Захер-Мазох, впервые описавший подобное сексуальное поведение добропорядочных, казалось бы, граждан в своей нашумевшей в то время книге «Венера в мехах», созданной и на основе личного опыта. Ну а потом кто-то сообразительный, объединил то и другое в единое целое, совпадающее с точностью двух половинок разорванного бумажного листа, в садомазохизм.

Несмотря на свое «устрашающее» звучание, садомазохизм людям просвещенным представляется куда более невинным, нежели отдельно взятые его составляющие - садизм и мазохизм. Первое ассоциируется с чудовищной жестокостью на уровне маниакальности, зачастую преступной и почти всегда насильственной по отношению к жертве. Второе - с некоей убогостью, неполноценностью и тоже маниакальностью.

Но то и другое в едином сплаве представляет, как правило, своего рода экстравагантную игру, в которую партнеры вовлечены добровольно и в которую играют в согласии друг с другом. Недаром очень популярно выражение «садомазохистские игры». Степень жестокости этих игр определяется каждой парой или группой «играющих» индивидуально, однако понятно, что и здесь существуют грани разумного: если, скажем, партнеры находят удовольствие в нанесении друг другу увечий, то, даже если это происходит по обоюдному согласию, им все же самое место в психушке. Секс приятен для людей сам по себе, непосредственным образом. Сексуальные игры, в том числе и садомазохистские, удовлетворяют иные потребности, помимо секса или вместо секса: ненависть, злобу, гнев, страх, вину, стыд, смущение, стремление причинить вред, компенсировать собственную неадекватность или справиться с ощущением неполноценности - и иные чувства, которыми некоторые люди вынуждены замещать любовь. Используя собственную сексуальность в качестве своего рода приманки, играющие удовлетворяют свои желания настолько, чтобы поддерживать в себе состояние относительного комфорта. Это снимает внутреннее напряжение и попросту помогает человеку не рехнуться. Иногда, однако, напряжение становится настолько сильным, что никакое количество подобных развлечений уже не в состоянии облегчить его. Де Сад, например, погрязал в этом все сильнее и сильнее, пока не кончил в психиатрической лечебнице в Шарантоне, оставив на своем пути множество погубленных женщин.