Обратим здесь внимание читателя на одну очень важную закономер­ность. В гносеологических исканиях XX в. наиболее серьезных и обще­значимых результатов достигали те мыслители, которые были одновре­менно крупными знатоками каких-то конкретных наук. Так, Э. Гуссерль был блестящим математиком, учеником К. Вейерштрасса. Э. Кассирер — великолепным знатоком истории науки. Будучи личным другом А. Эйнштейна, он написал философские исследования по квантовой механике и теории относительности, а также вошел в историю гумани­тарных наук как создатель оригинальных концепций мифа и языка. ПА Флоренский был не только гениальным богословом и философом, но искусствоведом, лингвистом и математиком. А.Ф. Лосев был компе­тентнейшим филологом, математиком и теоретиком музыки. То же са­мое будет справедливо и относительно других крупных гносеологов ушедшего столетия: Б. Рассела и Ж. Пиаже, А. Пуанкаре и К. Лоренца.

Однако философское учение о знании никогда не смогло бы вы­полнить своих многообразных конструктивных функций относитель­но науки и культуры в целом, если бы у него не было своих — вечных и имманентных — проблем, определяющих его своеобразие.